Человечище!!!

   Мерная очередь дождя барабанила по крыше авто. Я в блаженной полудрёме считал так и не клюнувших крупных окуней, перебирая во сне снасти, и наверное даже улыбаясь.

    Ночной костерок давно затух и скупо дымил, отдавая ноябрьскому утру последние капли тепла с тихими колечками дыма. Вечером клевала мелочёвка, которая томилась в садке до утра с надеждой на компанию более крупных рыб. Я понимал, что идёт дождь, но знал, что все вещи были на ночь упакованы в багажник, да и мне самому не угрожало намокнуть. Тёплое одеяло грело. Я вообще всегда любил ночёвки на природе, даже под открытым небом. А тут машина. В ней есть всё. Печка, термос, сухое горючее, консервы, большой нож, немного лекарств. Всё необходимое для автономного существования.

     Я кстати очень полюбил свою машину, из-за свободы, мобильности. Обкатал все закоулки области, найдя не мало чудесных мест, о которых многие и не подозревают. Она стала другом. Другом, к которому надо прислушиваться, и тогда он не подводит. С ней я полюбил даже одинокие поездки и ночёвки. Зачем уговаривать кого-то составить тебе компанию, если в итоге ты сам всё организуешь и всех везёшь? Да что там. Люди так привыкли к своим компьютерам и телевизорам, так погрязли в работе, погоне за материальным, что их нужно уговаривать уделить время природе. А потом ещё следишь за всеми, учишь чему-то. Тот в воду падает, приехав в скользких тапочках, а не в кроссовках. Другой не знает, как костёр развести из сырых веток. Следи, чтобы порубили дрова, а не пальцы. Винтовку прячь, если выпьют. Ну такие у меня знакомые и друзья, что поделать. Сам был когда-то таким. Вот машина и стала другом, в силу обстоятельств.

   - «Да, машина это здорово», подумал я медленно поворачиваясь на разложенных сиденьях. -«Там дождь, а я тут, здорово!». «Стоп! Машина-дождь-глина, сплошная глина на дороге. Твою ….!» Я мгновенно поднялся, приняв сидячее положение, «по турецки» скрестив ноги. Сонно и испуганно уставился в окно. Дождь был средненький, но густой. И судя по всему лил уже давненько. На лиственной подстилке вокруг оголённых деревьев стали образовываться редкие лужицы. Оставшаяся пожухлая листва шелестела и прогибаясь под каплями, то и дело срывалась, латая осенний ковёр. Свинцовое небо не предвещало солнечного погожего денька, какой был ещё вчера.

     5-30 утра. Я  впопыхах чищу зубы, опрокидываю на голову воду из бачка, наскоро вытираюсь. Выпустив пленённых рыбёшек обратно в воду, сматываю спиннинг, и окинув взглядом любимую полянку, прыгаю за руль.

     Липкие от грязи кроссовки уже немного скользят по педалям. Плохой признак. До ближайшего крохотного посёлка «Старый Айдар» пару-тройку километров. А до цивилизации семь. Мне нужно проскочить эти три километра, обязательно проскочить. Или я вернусь домой с машиной в лучшем случае завтра, если конечно дождь прекратится.

     Дорогу я знал наизусть, и ориентировался даже в темноте. Она виляет вдоль пологого правого берега реки. Лунной Реки с тюркско-татарского, как называли её отряды иноземных захватчиков ещё при татаро-монголах. Берег порос густым кустарником терновника, стволиками акаций, клёнов и дубков. С другой стороны дороги стоят часто парующие поля. Много птиц, мелкого зверья, разнотравья. Одна проблема была в самой дороге. Утрамбованная жёсткая глина, по которой ехать в сухую погоду одно удовольствие, даже пыли нет. Но в сильный дождь это сплошной каток, покрытый промоченной скользкой плёночкой. Я вёл машину в рассветных сумерках, аккуратно притормаживая на поворотах, чтобы не слететь с дороги в ближайший куст. Нога так и тянулась нажать на газ. Азарт гонки с дождём подстёгивал мозг и нервы.

    Проехав самую ухабистую половину пути, я с облегчением вздохнул. Вдалеке уже угадывался едва различимый силуэт конца луга, за которым, я знал, уже твёрдая дорога с остатками асфальта. А там и первый посёлок.

    На пути осталась последняя ямка. Нет, как же я забыл. Как я вчера не увидел. Её так разъездили, что она продлилась почти на длину корпуса машины. Ставшие более крутыми склоны дорожной впадины собирали воду как Ниагара, прямо на дно. В яме плескалось крохотное озерцо. Я приостановил машину, и чуть помедлив дал разгон. Когда передние колёса почти въехали в яму, я вспомнил, что машина весьма длинная, хотя и имеет высокий клиренс, но может задеть за край ямы днищем. Такие препятствия надо проходить потихоньку, осторожно сползая, как бы опрокидывая машину. Я притормозил и вскочил задними колёсами прямо на дно чёртовой лужи. Колёса завертелись, меся глиняную жижу, машина замерла.

   Ну не было опыта. Задний привод. Не вездеход же. В общем и целом,  что бы я не делал, как ни газовал, рвал сцепление, раскачивал машину – всё напрасно. Сидел в яме, дождь лил, я нервничал, лихорадочно ища в мозгу выход.

   Выскочил на улицу. Озирался. Срезание тонких веток с ближайших кустов и подкладывание их под колёса не давало эффекта. Ветки тонули в грязи. Я всё больше промокал, боясь, что если засяду надолго, придётся выпалить бензин, чтобы просохнуть и не замёрзнуть.

    Снова посидел в машине, покурил. Пока я занимался «танцами с бубном» вокруг автомобиля, совсем расцвело.

    Слева от меня, в поле, одиноко стояло довольно раскидистое дерево. Под ним стадо коров.          -«Так, коровы. Они не сами. Есть пастух. А может и два. Смотря сколько голов. Они из этой деревни, по любому. Попрошу какую-то помощь. Может мужик сядет за руль, а я потолкаю. Или сам толкнёт. Хотя не знаю, почти две тонны в броневике-то.»

    Так я перебирал в голове мчащиеся варианты и радостно скакал по мокрому лугу, даже не замкнув машину, в сторону стада.  Под деревом замаячила одинокая коренастая фигура в дождевике. -«Ну» думаю «хорошо, мужик, вроде плотный. Должен быть крепким. А раз в дождевике вышел пасти, значит дождь действительно давненько полощет.»

    Подбегаю, перекрикивая дождь здороваюсь, ещё сближаюсь с пастухом. Уже открываю рот, чтобы объяснить проблему – Женщина! Да-да, именно, деревенская тётка, в плаще, в капюшоне, длинной старенькой юбке, калошах, лет пятидесяти от роду, видимо.

     Я аж обмер. «Ну, так и так мол, тётя. Простите великодушно. Только проблема у меня.» Она слушала молча, не перебивала. А потом говорит: «Телефона у меня нет. У нас в семье только у старшего. Он в городе. Да и звонить тут некому. Мужики все спились да померли. Деды одни.» - «А трактор может у кого тётя. Я б заплатил. Может сбегать скажите к кому во двор-то? Тут уж не далеко бежать. Пол пути я ведь проехал.»      «Да говорю же тебе, нет в деревне мужиков. А трактора и подавно. Поле вон приезжий фермер сеет. А коровёнок этих бабки держат, чтобы с голоду не помереть в старости.»

    Я чухал мокрый затылок и думал кому звонить и если дозвонюсь, как объяснить сюда дорогу. Её только я знаю и отец мой. Отца тревожить негоже. А, ну ещё друг Лёха бывал. Но он не запоминает дороги. Не водитель короче.

     «Ладно, пошли. Где машина?»  - Тётка махнула мне рукой и пошла к реке. «Вон тётя, в яме, за бугорком. Сейчас видно станет.» Я плёлся за ней, будучи уверенным, что водить она не умеет, это точно. А толкать две тонны - вообще смешно.

       Мы подошли к яме. Водички, как мне показалось, добавилось. Ведущие колёса были притоплены уже на четверть.

       Тётка молча посмотрела на яму, на машину и поломилась сквозь кустарник прямо в речку. Я естественно не без любопытства наблюдал за её действиями. Вскоре из кустов показался тёткин капюшон с кучей  валежника-топляка, который видать был притоплен вдоль берега на мелководье. Женщина стала запихивать толстые, почти в руку, мокрые ветви под колёса машины. И передние и задние. Потом сказала: «Садись!» , а сама упёрлась руками в багажник, готовясь толкать.

- «Мать, тут две тонны» громко крикнул я в открытую дверь, запуская двигатель. Она только махнула рукой.

        Ну что вам сказать. Тётя вытолкала машину секунд за тридцать. Колёса обдали её фонтаном жижи. Машина, разбрасывая ветки и брызги выскочила из капкана. Я понимал, что остановиться сейчас на скользком грунте, значит заглохнуть снова, и старался доехать, не сбрасывая газа, до ровного места на лугу, покрытом травой. Трава не грязь, сцепление твёрже.

        Так я проехал метров сто, с разгона соскочив с дороги на траву. А женщина, видно глянув в след неблагодарному городскому, побрела вновь через поле обратно, к своим коровам.

        Я лихорадочно вытаскивал из карманов и из сумки деньги, не считая схватил все в охапку и бежал через поле с криками «Стойте, подождите, стойте пожалуйста!»

         Догнал, запыхавшись. – «Вот, мать, возьмите пожалуйста. На порошок стиральный и детям на конфеты. Спасибо Вам огромное за помощь!»    - «Пожалуйста.»

 

         Проехав прямо по мокрому лугу, чтобы не рисковать съезжать на глину, я выскочил в деревне на асфальт. Потом вдоль полей и перелесков до следующего более-менее крупного посёлка, в котором даже был круглосуточный магазин. Остановился. Я палил бензин, гоняя печку, сушился, частично переоделся. С удовольствием пил дешёвый, но горячий чай. И всю дорогу до города странно, приятно и удивительно улыбался.